у аида сердце [не]мертвое, и кровь дьявольская по венам циркулирует. у аида ухмылка на губах обманчиво-ласковая, и пальцы на руках длинные, цепкие. он пальцами запястье персефоны сжимает, выкручивает, да согласия ее на брак тот совсем не спрашивает.

у аида желания не всегда порочные [но большую часть времени], и персефона все еще ему противится; он ее заботой мнимой окружает, ласками, а она огонь дьявольский в глубине глаз его считывает, и понимает – из царства мертвых так просто не выбраться.

но персефона к аресу тянется; ее аид подле себя удерживает. персефона поцелуи мужа на губах ощущает, и в сердце что-то чувствует. у нее к супругу отношение совсем не понятное; у аида же к ней намерения весьма очевидные. она в царство смертных к аресу возвращается, аид взглядом в ней дыры прожигает под недовольное рычание цербера, и однажды клянется, что сам за ней вслед отправится.

ведь любовь
[это повод]
к воскрешению мертвеца

---

предположим, что в пару; не в обычную, а скорее в оргию. у нас на олимпе как: полигамия в самом что ни на есть ее лучшем виде: я сплю с аресом, арес спит с афродитой, афродита спит с гермесом, все страдают по кругу и трахаются. и нам не хватает тебя, чтобы страданий и секса стало еще больше.
давай продумаем историю аида и персефоны вместе? я не вижу между ними ванили и большой и светлой любви; между ними что-то очень сложное, опасное, как мороженое на острие ножа, и непременно что-то очень и очень вдохновляющее. а что именно – мы придумаем. я могу только пообещать интересную игру, интересные посты, много эмоций и всего такого. приходи пиздиться с аресом за мое сердечко, и жрать стеклишко тоннами)
я как бы хотела настоять на предложенной внешности, потому что посмотри на имона, ну он же вылитый аид) бери его и я твоя навеки ахах
в противовес имону могу предложить киллиана, он также роскошен
но если ни один из вариантов тебя не устроят, то предложи свой)

пример моего поста

луговые цветы у нее всегда некий трепет в груди вызывали; птиц щебетание, легкий перезвон колокольчиков, потревоженных дуновением весеннего ветра. персефона словно расцветала, вдыхая свежий аромат полной грудью, да в лучах теплого солнца нежась.

арес был ее весной. он вызывал в ней чувства схожие; трепет, благоговение, желание, что зарождалось в глубине ее естества, и расползалось по всему телу. арес одним своим прикосновением к ее запястью взрывает в ней тактильную бомбу, растекаясь мурашками да дрожью по всему телу.

она вздыхает рвано, хватку крепкую на своем запястье чувствуя, и мысленно сгорая от желания расстояние меж ними сократить столь ненужное. если бы все сложилось иначе, была бы она счастлива с аресом? если бы… окажись она его невестой, был бы он верен и предан ей так, как она того желала? персефона в лицо его всматривается, словно ответы на вопросы свои ищет, но не находит. мойры пишут их судьбу, и в ее судьбе ей роль царицы мертвых отведена. аресу не место в ее жизни, но персефона упрямая. она о муже своем не думает, - разве что немного, - мысли об аиде в то время, когда она к аресу так близко – лишь собьют с толку. и пока вино в ее крови плещется, она о последствиях думать отказывается.

пока вино ее устами говорит, все порочные желания наружу вытягивая, она не думает о том, что будет завтра.

[завтра может не наступить, если аид о ее неверности узнает]

она смотрит на него, брови чуть хмуря в непонимании. он упрекает ее в безразличии, но она точно помнит, что его среди всех прочих всегда выделала; о нем ее мысли все были и желания, и взгляд его она в толпе всегда искала. но могло ли оказаться так, что персефона заблуждалась? и поведение ее могло ареса на совсем иные мысли наталкивать? она была юна и невинна, - она юна и невинна сейчас, во взглядах своих, - но тогда ей казалось, что аресу в силу опыта видит, каким влюбленным взглядом она на него смотрит; тогда ей казалось, что нежные гиацинты на месте его сражений красноречивее всех прочих намеков.

но персефона заблуждалась тогда; сейчас же с ума сходила от близости, от пьянящего ощущения тепла через тонкую ткань их одежд. сейчас ей хотелось как никогда еще ближе к нему стать, шаг в пропасть сделать, не думая о том, что ждет ее на другом берегу стикса. или, точнее, кто.

она вздыхает рвано, к груди ареса прижатая, и от неистового сердцебиения кровь стучит в ушах. она взглядом по его лицу скользит, изучает, и паника легкой волной поднимается внутри нее. она в вопросе его слишком очевидно нетерпение улавливает, но боится признаться в желаниях собственных.

боится признать не только ему, но и себе тоже.

— я… — персефона снова губы облизывает и вздыхает, уставшая от собственной нерешительности и ревности; уставшая от того, что за нее всегда кто-то другой решал, и она лишь слепо следовала чужому пути, не имея возможности сделать собственный выбор. но персефона – трусиха. могла ли она открыто высказать о чувствах собственных? могла ли сказать, что думала о нем каждую ночь в царстве мертвых? думала о нем в те моменты, когда аид пытался его и ее мыслей вытрахать, выманить подарками и ласками, заменить воспоминания прошлого будущим. но персефона всегда об аресе думала; и его руки на теле своем представляла, его губы на коже своей рисовала воображением. и когда ей возможность представилась ему обо всем поведать, могла ли она набраться смелости и открыться?

н е т

— отпусти. — персефона дергается, из хватки его запястья вырывая и шаг назад делая. ее всю лихорадит от желания, сомнений, и собственной тупости. а еще от страха быть отвергнутой; от страха, что кто-то из богов их увидит и все донесет.

персефону лихорадит от отвращения к себе, и она ладони сжимает до боли, да прочь от ареса разворачивается, обратно в сторону торжества общего шаги делая.

могла ли она позволить себе хоть немного искренности? оставляя позади собственное сердце и все мысли лишь с ним одним, могла ли она набраться храбрости, чтобы страхам своим в глаза заглянуть? чтобы впервые в жизни сделать хоть что-то, о чем желает лишь она, а не все остальные?

персефона останавливается, преодолев всего пару шагов да ладонями лицо закрывая.
могла ли она преступить через все принципы и клятвы, данные аиду в день свадьбы, ради желания глупого сердца? могла ли она обречь себя на вечные страдания в царстве мертвых ради одной лишь ночи с тем, кого так неистово любит? персефоне стоило быть более искренней в своих желаниях; а еще – более открытой и бесстрашной. персефоне стоило бы поучиться у своих сестер, и особенно у афродиты, и возможно тогда ее жизнь стала бы чуточку лучше.

персефоне пора бы перестать так загоняться о том, чего еще не было и возможно не будет, если никто не узнает. так может стоит послушать сердце, охмеленное вином пряным, и шаг вперед сделать? могла ли она...?

д а

она разворачивается и в пару шагов преодолевает расстояние до ареса, беря его за руку и утягивая дальше по коридору, до ближайшей колонны. персефона чувствует, как сердце в ее груди колотится, подгоняемое страхом, адреналином и ощущением прыжка в неизвестность. даже если он оттолкнет ее, она хотя бы попробует. даже если он рассмеётся ей в лицо, она хотя бы узнает, какими его губы могут быть на вкус, и правду ли говорят богини.

персефона ареса за колонну ближайшую утягивает, спиной к ней поворачивается, да не думает, мысли напрочь отключая, чтобы не успеть сомнения в разум допустить, чтобы не замешкаться. она его за шею ладонями обхватывает да на мыски привстает, чтобы выше стать; к губам его ближе.

и целует его несмело. к губам его приникает своими, мягкость и пряный аромат ощущая, и буквально задыхаясь от разрядов молний, что ее тело пронзают от этой новой близости; от поцелуя их первого, который кружит ее голову и мысли все прочие окончательно из головы выветривает.

пусть он подумает, что она не в себе, но сейчас персефона слишком отчетливо поняла, чего именно хочет. кого.

Мэйбл — не просто лучик света, она целая радуга, такая разноцветная, яркая и немножко безумная в хорошем смысле. Уютная, но иногда слишком шумная, мягкосердечная, но порой пугающая в напористости. В чем-то решительная, а в чем-то не очень и предпочитает сунуть голову под свитер, из-за чего волосы цвета молочного шоколада [и пахнут порой так же, с оттенком корицы и орехов] набираются статическим электричеством. Ты можешь быть безмерно терпеливая, но это не значит, что ты позволишь сесть тебе на шею и навязывать свои интересы. Я пробовал. Правда, мне не хватило ума в то время понять твоё "нет". Но это было тогда. А как же все сложится теперь, Вишенка?
Прошло несколько лет, и я буду рад видеть тебя в нашем городке снова, однако я больше не собираюсь преследовать тебя. Я лишь постараюсь быть полезным для тебя и других хороших людей. Так что надеюсь, теперь у нас уж сложатся дружеские доброжелательные отношения. Но тут уж как получится.
А еще твой брат очень будет рад. Мы будем ждать тебя, не задерживайся и не теряйся где-то там!
***
Мэйбл — особенный человек в жизни Гидеона. Его первая горячая влюблённость, ошибка в плане подхода к ней, но так же явно человек, в котором он почувствовал умение реально любить людей. Мне кажется, помимо маниакальности, она так же пробуждала в нем и что-то светлое, была, скажем так, примером гуманности. Потому что ну... будем честны, родителей он слишком подавил и помыкал ими только так. Иногда он злился и вел себя грубовато даже с ней, но тем не менее, Мэйбл для Гидеона — маяк, луч света, к которому он тянулся, и Диппер научил тому, что иногда можно только смотреть и нельзя трогать. Так что очень бы хотелось Мэйбл все же увидеть. Свяжешь для меня новый свитер? Из того я давно вырос, а во всех других мне до жути холодно.
В общем, вы приходите, пожалуйста, берите Мэйбл! Не в пару, так уж вышло. В моем понимании, в старшем возрасте эти двое уж скорее как брат и сестра, чем парочка. И извините меня, меня другой пейринг интересует х) так уж вышло, что в итоге я переключился на твоего брата :'D но дружеским играм я был бы очень рад! (хотя вообще скажу по секрету, что я не против так сказать треугольника х) нет, я не про Билла. Я имею в виду, Мэйбл/Гидеон/Диппер. Я не приветствую твинцест между Мэйбл и Диппером, прям очень, но я не против отыграть сюжет, в котором Гидеон любит обоих близнецов на каком-то совершенно особом уровне, и так же он нравится им обоим, когла подрос и стал хорошим парнем х) (нет, ну а что?)
А Диппер с радостью поиграет братско-сестринские истории )
А еще у нас есть ваш дядя Стэнфорд, который  наверняка будет рад провести время с племяшками,  с обоими ) научи его расслабляться и веселиться, а не только в лаборатории  научной сидеть, Звёздочка )
P. S. А еще мы тут с Диппером хотим добавить к Гравити Фолз немножко аниурада старых добрых "зачарованных" (старых, не перезапуск) - сделать так, что у Пайнсов пробудились колдовские способности и чтоб они стали белыми магами а я буду вашим новоявленным хранителем, когда "немножечко умру" хд

Пример моего поста

Вот и лето. Пора каникул, жаркой погоды. Можно не делать домашние задания из школы, а вместо этого уделить ещё больше внимания и времени тому, чтобы помогать папе и маме по дому, даже если мама не любит, когда Гидеон "мешается под ногами". Можно заниматься волантерской работой [даже если та часть заданий, которую мальчику приходится делать в доме мистера Фитца, как его специального куратора, заканчивается зачастую поркой за любую ошибку] и завоёвывать доверие местных жителей искренне честным трудом. И что самое интересное - можно помогать мистеру Стэнфорду Пайнсу исследовать местный лес и делать заметки для воссоздания Дневников Аномалий. Прежние Билл Сайфер уничтожил, и хотя чёртов демон ныне находился в каменном заточении, никому не известно, надолго ли это. Гидеона, вероятно, можно было бы назвать параноиком или пессимистом, но ему мало верилось, что демона разума можно долго сдерживать. Ведь его заманили в чужой разум и стёрли память Стэнли Пайнсу, но потом эта память довольно быстро вернулась. Нет, не то, чтобы Глифул делал кому-то лишиться всей памяти и рассудка раз и навсегда, но сам факт того, что Стэнли и другие жители города помнили о Билле, наверняка действовало во благо демону. Он уже говорил это Стэнфорду и говорил, что Билл снится ему и это пугает, но кажется, Форд Пайнс считал, что Гидеон просто милое напуганное дитя и зазря боится. Так всегда, если ты младше лет пятидесяти, то никто тебя всерьёз не воспринимает...
В любом случае, проснувшись утром после очередного дурного сна, мальчик протереть глаза и пошел умываться,  а потом завтракать, при этом стараясь выбросить из головы ночные ужасы. Приготовив омлет с сыром на завтрак всей семье, потому что встал раньше всех [мама жевала еду с большой неохотой, словно сдерживала рвотные позывы], Гидеон собрал свой рюкзак и отправился по делам. Прежде всего он отправился к Пайнсам, чтоб отдать мистеру Форду записи со вчерашнего похода в лес: ему, ребёнку, проще было лазать и бегать по зарослям, чем человеку пожилому, и "работать" на этого человека было честью для юного Глифула. Стэнли привык к нему, хотя и не был особо рад его видеть, но в дом пустил. Так что Гидеон сел за стол и стал ждать.
И это ж надо было забыть, что близнецы приедут! Да, мистер Форд говорил, но у Гида было слишком много других забот, поэтому сие из его блондинистой головы просто вылетело. Так что сейчас аж подпрыгнул на стуле, когда Диппер Пайнс увидел его, и лицо шатена исказилось от ужаса и гнева, сначала растерянно моргал, приоткрыв рот, а только потом смог заговорить:
- Что? Он же нас всех чуть не убил! Он же отобрал у нас хижину! Он пытался забрать у нас Мейбл! - Диппер даже загородил сестру собой. Гидеон нервно улыбнулся и поднял руки с раскрытыми ладонями. Не успел он ничего сказать, как Пайнс продолжил:
- Клянусь всеми богами, Гидеон Глифул, если вдруг мне покажется, что ты снова пытаешься провернуть что-то нехорошее в отношении нашей семьи, то можешь сразу начать прощаться с жизнью! - казалось, он готов был покончить Глифула прямо тут. Ну или как минимум - хорошенько отдубасить.
В принципе, их можно было понять. Кажется, Глифул даже не извинился в прошлом году, да? Ну, по сути в прошлом году он даже не в полной мере осознал то, насколько много дискомфорта принес людям. На это понадобилось время.
- Клянусь, ничего такого у больше и в мыслях нет! Я... мне честно жаль. Я делал ужасные вещи, признаю. Я не говорю, что вы обязаны прощать меня, отнюдь. Но хочу, чтоб вы просто знали, что я действительно сожалею, - он вздохнул, стиснул ткань шорт на своих коленях, потупив к ним взгляд. - Я обещаю не докучать вам в этом году. Но... если вы согласитесь просто... дружить со мной, это было бы честью для меня, - он робко взглянул на них. Стэнли что-то невнятно пробормотал себе под нос и фыркнул, но не похоже  что он собирался устроить скандал и вышвырнуть мальчишку. Хотя вероятно, мог передумать в любой момент, если бы решил, что он опять надоедает его племянникам.